Избегающие жалости: Шизоидная структура характера

Автор: Сергей Дрёмов, психолог

Когда твоя мать ведьма. О шизоидной структуре избегающего характера

Разговор о людях с шизоидной структурой характера, которые выглядят бесстрастными, безразличными, независимыми, самодостаточными и не нуждающимися в обычном человеческом тепле и сочувствии.  

Подойди ближе — я одинок, но оставайся в стороне — я боюсь внедрения (А. Роббинс).

Люди, рядом с которыми возникает ощущение, что они не расположены к близкому общению, не нуждаются в тебе, а на попытки приближения, проявления жалости и сопереживания закрываются в своем внутреннем мире. 

Но там их дожидается настоящая опасность — голод и «собственная ненасытность», с которой люди шизоидной конституцией не имеют прямого эмоционального контакта (Э. Кречмер). Этого контакта и не может быть, поскольку для него требуются внутренние и внешние объекты, которые пока не сформированы. Я и Другой еще полностью не дифференцированы, есть только неутоленный голод и свободно плавающая тревога.

Шизоидные личности не переживают такие поглотительные драйвы исходящими изнутри собственного “Я” (self). Скорее, окружающий мир ощущается ими как пространство, полное потребляющих, извращающих, разрушающих сил, угрожающих безопасности и индивидуальности (Нэнси Мак-Вильямс).

Такой тип характера связывают с «покушающимся, сверхвовлеченным, сверхзаботливым типом воспитания» (Д.В. Винникотт, 1965) и удушающей матерью, влюбленной в своего ребенка до смерти. В таком материнском окружении формируется характер людей, избегающих любви и жалости. 

Шизоидные личности показывают следующую закономерность: чем меньше надежды на спокойную жизнь и место под солнцем, чем меньше ждешь, просишь или требуешь эмоционального отклика, тем больше уходишь внутрь себя и там предаешься отчаянию от очередной неудавшейся попытки быть услышанным и наполнить себя извне.

Шизоидная жестокость к себе — это удаляться, избегать, отклонять кажущиеся притязания на твое Я со стороны безжалостного мира и вместе с этим оставлять себя в одиночестве наедине с пустотой. Чем меньше агрессии, необходимой для адаптации во внешнем мире, тем больше ее в отношении к себе вплоть до жестокости. Эта нападение на себя не всегда буквально суицидально, но оно всегда про лишение себя жалости как связующего чувства в отношениях с другими.

Центральный конфликт человека с шизоидной структурой характера разворачивается между избеганием мира людей (иногда жалеющих, нуждающихся в жалости, иногда конкурирующих и нападающих друг на друга) и между потребностью в человеческих контактах — страстной потребностью в близости. Даже большей, чем у людей с другой структурой характера. Полный разрыв с внешним миром — шизоидизация чревата реальным поглощением Я пустотой — «ночь сильней, ее власть велика» (В. Цой).



Как шизоидные личности осваивают свой внешне незатейливый и пустынный жизненный ландшафт? 

Проблема решается созданием утопического и гармоничного мира грез — «фактов воображения» (С.Е. Лец) без привязанностей, без опоры на других и без учета обыденной реальности. При этом, как был убежден Гегель, акценты можно расставить и так: «если факты противоречат моей теории, тем хуже для фактов» — если реальность не совпадает с моими вымыслами, тем хуже для реальности.

Понятно, что шизоидов нельзя назвать бесчувственными, не испытывающими душевной боли и не страдающими от одиночества. Просто со стороны это не видно и окружающим кажется, что человек не стремится к эмоциональной близости. Пытка одиночеством становится для него привычной и даже желанной.

Все это затрудняет проживание обычной человеческой жизни, предполагающей экспансивность во вне и жалости к себе. Прежде всего, жалости к себе, потому что не было такого опыта согревающей жалости и достаточно хорошего отношения от других.

Шизоидное отчаяние про то, что в этом мире нет человека, который смог бы согреть не удушая. Но даже если и появляется кто-то похожий, то он вызывает страх и опасность. Если он перегреет и растопит меня, я исчезну, провалюсь в еще более плохое место, чем мой эмоциональный голод и холод.

Шизоидный опыт настолько ранний, что внешняя и внутренняя реальность неразделимы. Это другое место похоже на внутриутробное пребывание, когда удары материнского сердца нещадно бьют по ушам и деться оттуда совершенно некуда. С возрастом шизоид может выстроить вполне адаптивное внешнее Я, быть вполне на уровне и достаточно функциональным. Но это не освобождает его от тревоги и установки на изоляцию поскольку все внешнее по прежнему кажется недостаточно хорошим для жизни.

К счастью есть и другой, сконструированный в воображении, дружелюбный и приветливый мир.

О дитя, иди скорей в край озер и камышей, за прекрасной феей вслед — ибо в мире столько горя, что другой дороги нет (У. Йейтс).

Переводя с поэтического на психологический, прекрасная фея — это «неусыпная система самосохранения» и защита внутреннего мира ребенка, когда он не может положиться на родителей (Д. Калшед).

Находясь в защитной капсуле, в железобетонной яме, куда снаружи доносятся гулки удары и внутри которой холодно сохраняется истинное шизоидное Я. Оно не только сохраняется вживых, но и формируются высокоразвитая мыслительная функция, предельное трезвое видение «падшей действительности» (Н. Бердяев) без иллюзий и прикрас.

Формируется шизоидная самодостаточность, межличностный диалог переводится в разговор с самим собой  и заменяется бесконечной рефлексией.

«Внешняя связь между «я» и объектом превращается во внутреннее «мы», и ребенок становится поглощенным внутренней реальностью – мечтательным и изолирированным, полным тайных меланхолических страстных желаний и отчаяния» (Д. Калшед).

Колдунья из сказки «Рапунцель», взявшая на воспитание ребенка и прервавшая связь своей подопечной с миром является основным источником проблем шизоидной личности — «прячься, не верь, не проси и не жалей».

В результате шизоды становятся чемпионами в неумолимости к себе. Пренебрежение физическими и эмоциональными потребностями делает их похожими на аскетов, не нуждающихся в обычном человеческом тепле. Их аскетизм и отсутствие желаний делает их неуязвимыми — «вы не можете у меня ничего отнять, поскольку я ничего не хочу, вы не можете мне ничего дать, потому что я не прошу чего-то определенного».

Наряду с «Девочкой со спичками» Г.-Х. Андерсена, замерзающей в рождественскую ночь на улице, можно вспомнить мультипликационную сказку по мотивам ирландской мифологии «Песня моря» (2014). Здесь мы видим самое начало развития избегающей характерологии — угрозу погружения Я в аутистический мир и архетипическую величественность, яркие манящие образы альтернативной сновидной реальности.

Источник

Метки: Шизофрения,

• Поделиться
• Поделиться
• ОК
• Твитнуть
• Pocket