Зависть и злоба

Зависть давно уже стала объектом множества научных исследований; в быту мы то и дело сталкиваемся с проявлениями зависти, только вот распознать зависть не так-то легко. Она постоянно маскируется под борьбу с несправедливостью, под разоблачение чьей-то нечестности, под выражение гражданской позиции, даже по «желание добра».

На средневековых гравюрах зависть аллегорически изображали в виде змеи или жабы, присосавшихся на уровне груди человека. Так что выражение «жаба душит» имеет древние исторические корни.

Зависть — один из семи смертных грехов, причем, по мнению отцов церкви, она — мать всех остальных грехов, поскольку подталкивает к ним. Кроме того, зависть — единственный грех, который не доставляет удовольствия, пусть даже греховного, тому, кого она обуяла.

В Библии зависть упоминается около пятидесяти раз! Именно она толкает человека на отвратительные и гнусные поступки, но при этом так отлично маскируется, что сам завистник не опознает ее!

Человек сам не признается себе в зависти, ведь на уровне подсознательного табу он ощущает всю мерзостность и скверность этого греха, поэтому зависть заметна всем, кроме того, кто завидует.

В прикладных исследованиях, тестировании психологи обнаружили замечательный феномен: во многих недостатках и пороках люди признаются довольно честно, а вот зависть в себе — отрицают яростно, искренне.

Психологическая защита самого завистника велика, она становится барьером, плотиной, за которым и собирается этот черный и мощный поток, чтобы излиться в виде брани, клеветы, активных действий на другого человека.

Некоторые исследователи считают зависть врожденным чувством; она проявляется в первые минуты земной жизни, передаваясь на генетическом уровне.

В самом деле, в тридцатые годы прошлого века было написано, по подсчетам историков, 4 миллиона доносов! Кто их написал? — вопрошает писатель Сергей Довлатов, — Сталин? Берия? Ежов? Нет, их написали обычные советские граждане, разгневанные материальным или социальным благополучием друзей, коллег, соседей.

А до этого писали и наговаривали другие доносы и клеветы в иные времена; в Германии, по мнению одного исследователя, не осталось красивых женщин, потому что генофонд красавиц был полностью уничтожен во время чудовищных времен «охоты на ведьм».

Шарль де Костер, автор романа «легенда об Уленшпигеле» пишет о том, как соседи посылали на костер друг друга из-за пары кружек из английского олова или красивого платья. Достоевский приводит историю о двух крестьянах, достаточно дружных и зажиточных; и вдруг один убивает другого из-за жалких часов из меди, ярко блестевших, таких заманчивых.

История полна преступлений, совершенных из-за зависти, мерзких и подлых, как и само чувство, их породившее. Воистину, «ужасна изжога зависти», по выражению писателя Юрия Олеши.

Много внимания исследованию зависти как психологического феномена уделял отец психоанализа Зигмунд Фрейд; он описывает обычаи первобытных народов, связанных с избранием короля или жреца. Зависть к избранному была так велика, что в обычае было для начала хорошенько побить выигравшую выборы особу.

Многих при этом забивали до смерти, тщательно выполняя ритуальные предписания, так что с течением веков многие должности перестали казаться такими желанными и завидными.

Принятое деление зависти на черную и белую не встречает у многих исследователей, философов и психологов, понимания — то, что принято называть «белой завистью» есть естественный дух соревнования, желание добиться и получить то, что есть у другого человека, при этом не причиняя вреда ни ему, ни его имуществу.

Это здоровое стремление к достижению успеха, вдохновление чьим-то примером, и к зависти как к черному и пагубному чувству не имеющее никакого отношения.

Главный признак зависти — желание причинить вред, разрушить и самого человека, и то, что ему принадлежит.

Психолог Эллина Карепова выделяет несколько уровней зависти: на уровне сознания зависть еще осознается, с ней еще можно бороться и справляться, на уровне эмоций она проявляется в чувстве злобы, ощущении несправедливости судьбы, ну, а на уровне реального поведения — в разрушении предмета зависти, в причинении вреда.



Зависть на этом уровне становится ведущим мотивом поведения, определяет все поступки и мысли человека. Недаром поэтесса Ирина Одоевцева сформулировала суть зависти: «зависть — это действие». Это желание и причинение вреда.

Антрополог Леви-Стросс приводит беседу с колдуном одного из полинезийских племен: «зачем к тебе ходят люди? Они, наверное, хотят много жен и свиней?». «Нет, — улыбаясь, ответил колдун. — Они хотят, чтобы у соседа не было ни жен, ни свиней». Так что зависть существует испокон веков, еще со времен первобытно-общинного строя; как писал Г.Ф.де ла Мора: «завистники умрут, но зависть — никогда!». 

Особенно яркий пример зависти — жизни и смерть поэта Николая Некрасова. Начал он свою жизнь в ужасающей нищете, ему было попросту нечего есть, он за копеечку писал неграмотным крестьянам прошения.

Многие связывают его страшную и мучительную смерть от рака с годами недоедания и просто — голода; на самом деле, ужасная болезнь поэта была спровоцирована чудовищной по своему накалу завистью со стороны его же протеже-писателей, чьи произведения он публиковал в своем журнале «Современник», с ненавистью так называемой «передовой» молодежи, которая забрасывала поэта злобными письмами с проклятиями — поэт, видите ли, написал оду царскому министру, «душителю свободы».

Некрасов разбогател, жил на широкую ногу, приглашал к себе в гости других, менее успешных литераторов, всем помогал, пристраивал в печать рукописи и давал деньги. Результат был понятен и ясен — дикая, не знающая границ зависть. Вплоть до того, что один литератор, вооружась биноклем, подглядывал в окна квартиры поэта — как он там живет со своей Зинаидой. А потом публично, в красках, расписывал «развратное поведение» поэта. И все слушали и возмущались — не критиком, а Некрасовым!

Когда после почти года невероятных мучений поэт умер, кто-то вбил ему в могилу осиновый кол. Мило, правда? А могилу горячо любимой собаки и вовсе разрыли, искромсав истлевший труп лопатой. До онкологии довели и Пастернака; в газетах прошла шумная кампания по «изобличению» поэта, ставшего лауреатом Нобелевской премии. Разные люди писали гневные письма с проклятиями примерно такого содержания: «стихов Пастернака я не читал, но его ненавижу и считаю необходимым расстрелять». Чувствительный поэт вскоре заболел и умер — такие уж они, поэты.

Григорий Ефимович Распутин дружил со священником Илиодором; к Распутину пришел успех и признание, тут и дружбе пришел конец. Начались знакомые до боли обвинения в шарлатанстве и аморальности, а потом обезумевший от зависти Илиодор подослал к Распутину сифилитичку Хионию Гусеву, чтобы она убила великого старца. Гусева и правда распорола Григорию Ефимовичу живот ножом, но он остался жив и даже запретил убивать эту самую Гусеву, когда ее поймала разъяренная толпа. Илиодор, кстати, покинул лоно церкви, сбежал из России и остаток жизни служил не то дворником, не то привратником.

Распутина все же зверски убили другие завистники, которые не могли простить простому крестьянину близости к царствующим особам, его славы и главное — уникальной духовной энергии, позволявшей совершать чудеса. Один из убийц, Феликс Юсупов, потом в эмиграции даже открыл ресторан под названием «Распутин» и неплохо нажился на этом. Воспоминания написал и тоже получил немалый гонорар. То есть, не просто убил, а еще долгие годы пользовался именем, славой, энергией своей жертвы.

Собственно, завистник редко получает положительный результат от своих действий; как правило, удовлетворения не происходит, ведь находятся все новые и новые объекты для зависти и ненависти.

Психолог Петер Куттер (1998) отмечает в своем исследовании, что завистник бледнеет от зависти, у него происходит спазм сосудов, повышается артериальное давление. «Кроме того, такие люди тревожны, мнительны и живут в ожидании чужого провала, вместо того, чтобы создавать свой успех».

То есть, завистник в первую очередь вредит самому себе! Только вот меня эта информация нисколько не утешает; ведь вредит этот самый завистник и другому, совершенно невинному человеку, пачкает его имя, разрушает его благополучие и здоровье.

Мало мне утешения в мысли о том, что педофил, например, живет мало и здоровье у него не очень хорошее. Или что грабитель и насильник со временем наживут геморрой. Тема порчи и дурного глаза сейчас активно обсуждается специалистами в области психологии и психотерапии. 

Эллина Карепова, например, описывает порчу как реакцию человека на отношение к себе; бессознательно, на уровне эмоций, интуиции, мы чувствуем, как к нам относятся другие люди. В общении создается напряжение, которое требует больших затрат психической энергии, так что со временем человек, которому завидуют, начинает чувствовать истощение, усталость, упадок сил, ощущать нарушения здоровья.

Напомню, что иммунитет во многом зависит от психоэмоционального состояния! А ухудшение самочувствия и психологической защиты не могут не сказаться на успешности деятельности, особенно — бизнеса. На личной жизни, которая вся, сплошь, зависит от нашего эмоционального состояния.

И еще важный момент: исследователи подчеркивают близость субъекта и объекта зависти (Муздыбаев); говоря словами Аристотеля, «люди завидуют тем, кто к ним близок по времени, по месту, по возрасту и по славе».

А чем ближе к нам находится человек, тем больше он может нам повредить, тем больше он о нас информирован, тем больший эмоциональный отклик могут вызвать у нас его слова и действия.

Вот еще один яркий пример: довели до самоубийства Маяковского. Хоронят. Все кругом поэты и писатели, которые только что кляли и поносили «певца революции» на чем свет стоит. А теперь чинно и печально стоят в очереди к гробу, прощаться.

И один смелый, благородный поэт рассказал после друзьям, видимо, таким же смелым и благородным людям: «стою я в очереди. А передо мной — Демьян Бедный. И вижу я его жирный затылок и думаю про себя: „Чтоб ты сдох!“. Потом, видимо, так же чинно и благородно стоял в очереди к гробу Демьяна Бедного, которого все ненавидели за то, что был он богатый и жил в самом Кремле, рядом со Сталиным.

Завистливым был и писатель Бунин; вроде все у него было благополучно, даже премию Нобелевскую получил, хоть и жил в эмиграции после революции. Но как стыдно, как противно читать его очерк, посвященный смерти Сергея Есенина! И стихи, мол, Есенин писал плохие, полностью бессмысленные, и сам-то поэт был распоясавшийся хам и мужик, которого следовало бы пороть на конюшне. И самое гадкое — жил, де, Есенин на деньги старухи (Айседоре Дункан в ту пору было 43 года), и покупал на деньги старухи себе атласное белье!

Это белье особенно меня поразило: неужели уважаемый писатель Бунин, дворянин, хоть и незаконнорожденный, рассматривал и щупал белье Есенина? Или с другими вел разговоры о подштанниках нашего великого и трагического лирика? И обсуждал, на чьи конкретно деньги приобретены трусы и носки?

А все дело в том, что стихи Есенина поют и читают по сей день; ни одной песни на стихи великого Бунина я никогда не слышала. Хотя стихи хорошие, литературные такие, грамотные. Сразу видно, не мужик писал, а мыслящий образованный барин.

Философ Шопенгауэр советовал: „надо задушить зависть как злого демона“. Непонятно только, кто будет ее душить — ведь сам завистник, как я писала выше, не признается даже себе, что его гнусными поступками движет зависть.

«Я ведь не из зависти. Я так, — ради справедливости, и только», — пел Высоцкий в песне про завистника, очень точно подметив эту особенность завистливых людей — думать искренне, что ими движут какие-то высокие чувства, особенно — желание справедливости, равенства. 

Сейчас настали времена, прекрасные для завистников. Можно безнаказанно писать гадости в Интернете, пачкать имя человека, сочинять мерзости и оскорблять, «не боясь получить по морде». Раньше, конечно, привольнее было: по анонимному доносу можно было отправить человека в лагеря, подвести под расстрел, довести до инфаркта, хотя бы.

А еще раньше — и на костер пожалуйте, потому что вы — ведьма, и все ваше благополучие — результат дьявольских козней и помощи со стороны темных сил. Сейчас облил грязью — а удовольствия все нету. Тут и приходит на помощь старое доброе колдовство: воткнутые в шубу иголки, подброшенные к дверям предметы, проткнутые фотографии, банальные проклятия.

И тихая радость от известия, что здоровый — заболел, богатый — обеднел, с кем-то еще что-то случилось. И любимая фраза завистника: «Это его Бог покарал»! Если и есть у завистников Бог — такой же, как у ацтеков: с когтями стервятника, головой мертвеца. И все приносят они ему свои мерзкие жертвы, мучая и уничтожая нормальных людей. 

Очень мне нравится фраза из романа про бравого солдата Швейка: «Не надо быть дураком и болваном и позволять себя убивать». Будем бороться с завистью, призывать к ответу (по возможности, они же трусливые), подавать в суд за клевету, верить в себя и свои силы.

Единственное хорошее в зависти отметил ученый Гельмгольц: «по усиливающейся грубости (зависти) противников можно судить о размерах своего успеха». Все же хотелось бы судить о размерах успеха по конкретным полезным для общества и для себя результатам.

Метки: Зависть,

• Поделиться
• Поделиться
• ОК
• Твитнуть
• Pocket