Нарциссическая травма как катализатор личностного роста

В этом тексте я расскажу о том, как формируется нарциссическая идентичность, причем речь пойдет не о ядерном нарциссизме, возникающем на ранних этапах развития, а о нарциссизме приобретенном, как реакции на своеобразные жизненные вызовы.

Общая характеристика таких вызовов – их попадание в центр жизненных смыслов личности, невозможность эти ситуации покинуть и необходимость принимать быстрые решения.

В замечательном произведении Марка Агеева «Роман с кокаином» описывается одна интересная жизненная коллизия, которая происходит с второстепенным героем и в дальнейшем круто меняет его судьбу.

Некто Буркевиц, ничем не примечательный гимназист, во время ответа домашнего задания попадает в позорную ситуацию – из его носа вылетает сопля внушительных размеров. Реакция класса последовала незамедлительно – сопля была охарактеризована самым подробнейшим образом и эта физиологическая оплошность вошла в реестр самых значимых событий текущего времени.

Вскоре после этого, господин Буркевиц, и до этого события не отличающийся особой коммуникабельностью, стал еще более замкнут, однако к этой ожидаемой характеристике прибавилась удивившая всех функциональность.

Буркевиц стал медленно, но неумолимо двигаться вперед к вершинам классной иерархии и в конце курса обучения демонстрировал уже исключительные способности к наукам. В дальнейшем он сделал блестящую карьеру чиновника.

Портрет его личности будет неполным без упоминания важной черты, которая определила участь уже главного героя романа – Буркевиц потерял способность к состраданию и сочувствию. Словно бы какая то часть его личности оказалась ампутированной и возможно благодаря именно этой потери ему удалось приобрести упорство и самоотверженность, то, что автор называет “одинокой, упрямой и стальной силой”.

Продолжим тему на примерах некоторых клиентских историй. Например, молодой человек сталкивается с ситуацией буллинга, психологической травли, и терпит в связи с этим вполне понятные физические и моральные страдания.

Не имея достаточной поддержки от среды, например, в виде родителей, он вынужден трансформировать себя в соответствии с требованиями окружения. Этот механизм идентификации с агрессором, описанный еще Фрейдом, заключается в том, что для выживания необходимо приобрести качества того, что является угрожающим.

Поскольку этот процесс носит вынужденный и стремительный характер, у личности часто не хватает ресурсов для полноценной интеграции приобретенных и уже имеющихся черт. В результате, во избежание внутреннего конфликта, происходит отщепление того, что плохо сочетается с новыми идентификациями.

Другими словами, личность приобретает тактический выигрыш, но теряет стратегический компонент, поскольку после того, как необходимость в выживании становится не такой острой, отщепленные части не возвращаются сами по себе.

Интенсивность этой необходимости выживать может быть совершенно разной и тогда мы можем наблюдать более тяжелые случаи нарциссического травмирования. В следующей истории подросток был вынужден не только отвечать за собственное благополучие, но и фактически, за выживание собственных родителей, которые вели асоциальный образ жизни.

Ужас, связанный с их возможной потерей, привел к развитию ожесточенного контроля, который оказался несовместим с другими формами ориентации в окружающей действительности. Личность, сформированная в таких условиях, оказывается заложником собственного стиля выживания, она слита с этим опытом и попытка это слияние каким-то образом прервать, приводит к актуализации заполняющего ужаса и регрессу к беспомощному состоянию.

Можно сказать, что нарциссическая травма не дает появиться в жизни чему-либо новому, несмотря на то, что в ней есть много страдания от бесконечного повторения.



Нарциссический опыт создает своеобразную травматическую конъюнктуру, внутри которой реальность продолжает оставаться угрожающей. Несмотря на то, что ситуация вокруг неоднократно поменялась, нарциссический клиент не имеет возможности сделать ревизию и пересмотреть свое представление о ней.  

С одной стороны, нарциссическая личность приобретает функциональность, но с другой, платит за это очень высокую цену. Цена этого выбора – невозможность доверять своим ощущениям, поскольку за безопасность отвечают интроецированные частичные объекты, которые не интегрированы в личность, а являются, метафорически выражаясь, ее смысловым экзоскелетом.

Другими словами, нарциссическая личность, выходящая из слияния со своим опытом, который одновременно и пугает и делает ее сильнее, оказывается перед необходимостью выстраивать безопасность заново, своими собственными ресурсами, которых не так уж много.

Это во многом определяет трудность работы с нарциссическим клиентом, для которого терапевтический дискурс означает неизбежность ре-травматизации и разрушения пусть мучительной, но устойчивой схемы жизни.

Нарциссическая травма возникает, когда для того, чтобы продолжать жить, необходимо сильно измениться и вектор этих изменений продиктован не естественной логикой развития, а вынужденной, заставляющей делать своеобразный скачок из одного состояния в другое.

Развитие перестает быть последовательным, в личностной истории обнаруживается некоторое прерывание, делящее жизнь на состояние до и после и эти отрывки текста плохо связаны друг с другом.

Нарциссическая травма представляет из себя насильственную идентификацию с образом, гарантирующим безопасность, но этот образ не наполняется личностным содержанием до конца и в нем все время обнаруживаются пустоты. Таким образом, нарциссическая травма это компромисс между спокойствием и аутентичностью.

Используемый в заголовке статьи термин «личностный рост» можно смело брать в скобки, поскольку в такой форме осуществления он скорее оказывается личностной деформацией.

Развитие качеств, улучшающих адаптацию к среде за счет других, которые обеспечивают «внутреннюю экологию» - таких как осознанность, чувствительность, способность к символизации и ассимиляции - приводит к мозаичной структуре личности и в целом ухудшает ее адаптивные способности, поскольку нарциссическое приспособление происходит словно бы раз и навсегда, без возможности выходить из слияния со своим прошлым опытом и таким образом, менять его согласно текущей жизненной ситуации.

Нарциссическая идентичность поражает воображение тем, что запрос на изменение возникает у той части, которая всячески защищает свой метод организации жизни и фактически конфликтует сама с собой.

Способ, которым нарциссический клиент устанавливает терапевтические отношения, на символическом уровне противоречит ценностям терапии, поскольку в работе он подменяет чувствительность требованиями, а доверие к себе – контролем.

В какой то момент терапия с таким клиентом заходит в тупик, поскольку в этом месте предполагается либо отказ от нарциссического искажения действительности, либо от самой терапии.

Делая вывод, можно сказать о том, что нарциссическое травмирование возникает в ситуации, когда безопасность простраивается не через отношение, а через интроекцию, которая поддерживает расщепление.

Символический обмен в отношениях позволяет присвоить себе требуемые качества и интегрировать их в структуру собственной личности, тогда как интроекция остается неитегрированным элементом и оказывается связанной с внешними объектами.

То, что нарцисссический клиент не может себе присвоить, тому он вынужден соответствовать. Можно сказать, что трагедия нарциссической идентичности в том, что он инвестирует в существование, не имея возможности его присвоить и все время остается зависимым от носителя требуемого качества.

Например, требует одобрение или нуждается в подтверждении правильности своего выбора. Грубо говоря, в этом случае одобряющая фигура так и не становится внутренним объектом.          

Таким образом, главный челлендж для нарциссического клиента заключается в том, что ему необходимо вступить в отношения, а это как раз то, что он делает хуже всего. Отношения его пугают, потому что в них приходится отказываться от контроля и вступать в зону неопределенности.

Однако этот путь гарантирует более надежное основание для построения безопасности, поскольку она оказывается ориентированной на актуальность и аутентичность момента «здесь-и-сейчас».

Метки: Нарциссизм,

• Поделиться
• Поделиться
• ОК
• Твитнуть
• Pocket