Психология и лечение зависимостей

Болезнь одиночества

Существует множество подходов к лечению химической зависимости, от бихевиоральных до использования разнообразных гипнотических воздействий. Все они оказываются эффективными в той или иной степени и с теми или иными пациентами, при этом многие пациенты так и не прекращают употреблять химические вещества, что приводит к их гибели.

Такой явный неуспех лечения заставляет задуматься над тем, что же все-таки помогает выздоравливающим, и, как это ни печально, над ограниченностью возможностей психотерапии в помощи таким людям.

Любопытно, что среди специалистов существует много противоречий и непримиримости в отстаивании своих взглядов на проблему как единственно верных, что немало затрудняет сотрудничество между ними и возможный обмен информацией, которые были бы полезны тем же пациентам, о благе которых они пекутся.

В чем более или менее сходятся все специалисты, связанные с лечением зависимости, так это в том, что она, зависимость, с трудом поддается лечению, что пациенты обладают определенными специфическими личностными чертами: 

• им трудно выдерживать любое напряжение и контролировать свои эмоциональные реакции, 

• у них отсутствуют значимые, надежные, поддерживающие социальные контакты, 

• их самооценка крайне неустойчива или занижена, 

• они слабо владеют навыками заботы о себе.

Также все согласны с тем, что длительные стратегии лечения включают установление отношений доверия и сотрудничества с пациентом, усиление мотивации на лечение, работу с ресурсами пациента, определение препятствий для достижения целей, работу с самооценкой, обучение контролю за внутренним состоянием и достижению внутреннего комфорта, работу с семьей пациента, развитие новых привычек и поведения, способствующих психологическому взрослению пациента. 

В настоящее время продолжают обсуждаться, особенно в психоаналитическом подходе, вопросы происхождения зависимости и возможности изменения личности зависимого человека: существует ли специфическая личностная организация способствующая развитию именно химической зависимости, являются ли личностные особенности наркоманов и алкоголиков причиной или следствием злоупотребления химическими веществами, является ли прекращение употребления веществ обязательным для начала терапии, какие формы терапии, групповые или индивидуальные, наиболее эффективны, какие факторы являются определяющими для успешного лечения, является ли ранняя психологическая травматизация личности причиной развития зависимости.

Последний вопрос вызывает особенно бурные обсуждения, поскольку многие пациенты, пристрастившиеся к химическим веществам, никак не «тянут» на посттравматеские расстройства.

На сегодняшний день наиболее эффективными в лечении химической зависимости оказывается реабилитационный подход, основанный на 12-ти шаговой Программе выздоровления Анонимных Алкоголиков и Наркоманов (АА и АН).

Этот подход дает надежные ресурсы для устойчивой трезвости и полноценной социальной жизни, считает химическую зависимость самостоятельным, первичным заболеванием, основан на групповой терапии и носит феноменологический характер: в связи с тем, что мы не можем проследить и учесть все факторы, приводящие пациента к употреблению, мы воздействуем не на причины болезни, а на ее последствия, которые проявляются в настоящее время.

У начинающих реабилитацию химически зависимых пациентов приблизительно похожий «старт»: низкая мотивация на лечение, отрицание своей ответственности за происходящее с ним, отрицание наличия у него заболевания, лживость, манипулирование собой и окружением с целью продолжения употребления, подавленность или неуправляемость эмоций, невыносимость любого напряжения, неспособность к целенаправленной деятельности, то есть отчетливо сниженные самоконтроль и саморегуляция, неразличимость или несформированность потребностей, кроме влечения к веществу.

Все эти «прелести» сильно затрудняют терапевтическую работу с пациентом, поэтому первое, на что обращают свои усилия специалисты феноменологического подхода — это прекращение пациентом употребление любых веществ, изменяющих сознание, воздействие на специфические защитные механизмы, сформированные болезнью с целью их частичного осознавания, принятие на себя хотя бы минимальной ответственности за свое состояние, обучение элементарным навыкам заботы о себе, то есть получение для себя эмоциональной поддержки, «используя» для этого лечебный персонал и других пациентов, ознакомление и овладение простыми приемами самоконтроля над своим состояниям и способам обращения с тягой.

Все эти групповые мероприятия, проходящие в реабилитационном центре, называются «работа с болезнью» и являются первой необходимостью для пациента. Только усилив сознавание происходящего с ним, присвоение себе своих неудач и успехов, возможно «подогреть» мотивацию пациента на лечение, то есть мотивацию к полному отказу от химических веществ, контролирующих, разрушающих жизнь и личность человека.

Таким образом, основная идея лечения — принятие на себя ответственности за происходящее, за необходимые изменения в жизни, за свою трезвость, психологическое взросление, а это возможно только тогда, когда пациент находится в ясном сознании и уже обретает способность различать и удерживать свои внутренние импульсы к употреблению.

Именно поэтому химическую зависимость полезно рассматривать как единое заболевание, для которого не столь важно, какими веществами злоупотреблял пациент. Только по достижении устойчивой полной трезвости значимыми для реабилитации становятся личностные различия между наркоманами и алкоголиками, до этого времени наиболее важна работа с защитными механизмами болезни, прежде всего с отрицанием, а эти механизмы практически одинаковые у всех химически зависимых людей.

В дальнейшем различия между наркоманами и алкоголиками становятся более заметны. Прежде всего, отличаются степень личностной зрелости, социального статуса, сформированности устойчивой ценностной системы.

Алкоголик попадает на лечение в достаточно зрелом возрасте, у него уже были «наработаны» и разрушены болезнью и социальный статус, и личностные ценности, и способность сотрудничать, и значимые отношения.

Восстановление всего, а так же угроза смерти от алкоголя, может являться основой для мотивации лечиться.



У наркомана, просто в силу его, как правило, более молодого возраста и меньшего жизненного опыта, надо еще только сформировать ценности более значимые, чем ценность удовольствия и избегания напряжения, на которые он мог бы в дальнейшем опираться.

Часто можно услышать, что наркоманы не боятся смерти. Это не совсем верно. В большинстве случаев они просто не очень понимают, зачем им жить и какова ценность этой жизни.

Алкоголик чаще всего «невротик» (или пациент с пограничной личностной организацией, оральной или симбиотической), боящийся одиночества, обиженный и непонятый, при этом мучающийся от чувства вины перед близкими, избегающий переживания и выражения агрессии в любых формах, для которого группа, общность с другими людьми имеет значительную ценность.

Он готов воспринимать ведущего как авторитетную фигуру, знающую, «что надо делать», реагирующий страхом и виной, когда его внимание привлекают к его собственным переживаниям, или когда ситуация требует предъявления и отстаивания себя.

Найт (1937) подразделил алкоголиков на две группы с различным прогнозом. У одних преобладает пассивно-зависимое поведение, употребление алкоголя как проявление слияния и выражение в этом потребности в детско-родительском контакте, в безопасности, любви, безграничной заботе, проявление беспомощности и неспособности позаботься о себе.

У других преобладают упорство и склонность к доминированию, компульсивность, готовность отстаивать свою точку зрения, навыки заботы о себе менее нарушены. Однако, и тех, и других объединяет блокирование выражения своих чувств, особенно негативных, и алкоголь помогает высвободить именно эти подавляемые чувства, более уверенно заявлять о себе и отстаивать себя, помогает как-то восстановить личностные границы и обрести некоторую уверенность в себе.

Наркоман гораздо более «нарциссичен» по своей личностной организации, не выносит контроля над собой, постоянно находится в отношениях конкуренции с окружающим миром, что приводит его к изоляции, страху и неуверенности, постоянному ожиданию нападения и унижения, формированию агрессивных защит, для него наркотик —  это скорее путь к другим, таким же, как и он, и одновременно избегание контакта с ними, бегство в самодостаточность, счастливое всемогущее отчуждение, «ненуждаемость» ни в ком, ни в чьей помощи.

Между наркоманами и алкоголиками существуют различия и в тех основных психологических фрустрированных потребностях, которые удовлетворяются с помощью химических веществ.

Поскольку большинство химически зависимых пациентов имеют пограничную личностную организацию, основная фрустрированная потребность у них сходная —  безопасность, выживание во враждебном мире.

Однако, “решают” наркоманы и алкоголики эту потребность по разному. Алкоголику вещество помогает обеспечить себе безопасность через близость, присоединение к другим людям, наркоману — через фактическое принуждение окружающих принять его индивидуальность, подтвердить его ценность и значимость для других как отдельной самостоятельной личности.

Беда в том, что эта индивидуальность утверждается путем демонстрации и искусственном поддержании своей наиболее патологической и разрушительной части, действующей с помощью всемогущего контроля, который дает власть не только над окружающими людьми, втянутыми в манипуляции наркомана с целью поддержания употребления и собственной безответственности за его разрушительные последствия, но, что еще важнее, контроль дает власть и свободу манипулирования собственными чувствами и состояниями, не вступая при этом в контакт с окружающим миром, ничего не меняя ни в нем, ни в себе.

На первых этапах употребления алкоголь сближает, наркотик —  помогает погрузиться в себя и обесценить происходящее вокруг, сделать его «ненужным», «незначимым», таким способом удовлетворяются основные потребности алкоголика и наркомана, обеспечивая существование иллюзии близости для алкоголика и иллюзии контроля и самодостаточности у наркомана.

Однако, оба полюса описывают состояние несвободы человека, употребляющего ПАВ, и приводят к одному и тому же результату —  одиночеству, отчужденности от людей и мира вокруг, от самого себя, замену контакта с другим человеком контактом с ПАВ.

Поэтому и ту, и другую зависимость называют болезнью одиночества. Со временем личностные особенности стираются, на первый план выходят особенности болезни, которая постепенно «съедает» личность, делая употребляющих людей похожими друг на друга.

С алкоголиками это происходит чуть медленнее в силу особенностей самого вещества — алкоголя, наркотик на человека действует более разрушительно.

Личность и болезнь переплетаются очень тесно. Сначала личность использует вещество, то есть болезнь, для удовлетворения своих потребностей суррогатным, зато безопасным, «бесконтактным» с человеком, способом, потом болезнь использует личность для своего развития и существования.

Кроме того, болезнь вырабатывает свои защитные механизмы, обслуживающие прежде всего употребление, которые личность начинает использовать вместо существовавших у него ранее, более разнообразных, гибких, и часто более зрелых защит, способствующих хорошей адаптации в жизни, поскольку основной потребностью становится не развитие и деятельность, а употребление.

Таким образом, алкоголик пьет, чтобы, наконец, стать как все, облегчить себе присоединение к другим людям, наркоман употребляет, чтобы подчеркнуть свою независимость, а для этого ему надо научиться игнорировать других людей, их потребности и свою потребность в близости с ними, потому что именно близость, интимность представляет для наркомана главную проблему.

Игнорирование других людей спасает от страха перед ними, обеспечивая себе безопасность через отчуждение.

Если для выздоравливающего алкоголика первой личностной задачей становится поддержание своих границ и своей индивидуальности в группе и использование ее для поддержки, то для наркомана как раз наоборот —  обретение ценности совместности, смягчение своих границ, осознавание и принятие своей нуждаемости в помощи, и ее принятие от другого человека.

Вообще, вопрос о том, что можно считать результатом лечения, является одним из наиболее сложным и несогласованным среди врачей, психологов, психотерапевтов. Могу сказать что для меня первым результатом становится способность оставаться трезвым и выдерживать напряжение, связанное с осознаванием потерь от употребления и принятием на себя ответственности за поддержание и укрепление своей трезвости.

Более отдаленным результатом для меня является способность пациента самому отвечать за происходящее в своей жизни, устанавливать поддерживающие межличностные контакты и продуктивно трудиться, а конечном итоге —  просто получать удовольствие от жизни, как она есть.

После всего сказанного понятно, почему групповая терапия оказывается более эффективной в лечении химически зависимых пациентов. Именно группа предоставляет необходимую поддержку таких же, как и сам выздоравливающий, позволяет обмениваться опытом трезвости, позволяет обрести новую идентичность выздоравливающего, взамен утерянной «алкогольной» и «наркоманской», становится той средой, которая обучает новым навыкам общения, соотнесения своих потребностей и желаний с потребностями и желаниями других людей, восстановление ценностей отношений с другими людьми и сознавание собственной значимости в контакте с ними.

Работая с химически зависимыми пациентами я, как и многие другие, не избежала соблазна как-то «классифицировать» их, в частности в зависимости от мотива начала употребления. Скорее всего эти попытки есть проявление моего собственного бессилия перед болезнью, которая не поддается ничьему контролю и вынуждает снова и снова переживать ограниченность своих возможностей помочь людям, которым угрожает гибель. И все-таки мне хочется поделиться своими наблюдениями. 

Почему люди начинают употреблять химические вещества

«С жиру», у них «все есть».

1. Пассивные, скучающие, они сами не проявляют инициативы в поиске себе занятий, наркотик попадается им случайно и оказывается средством от скуки и безделья. Самый плохой прогноз для выздоровления. Нет собственной энергии, интереса, пассивно-оральный тип.

2. Активно ищущие возбуждающих факторов, инициативные, деятельные, наркотик —  новое острое ощущение. Прогноз хороший, если удалось найти себе увлекательное занятие в трезвости и человек научился управляться со своим возбуждением, отсрочивая удовлетворение потребности. В жизни ищут другого стимулятора. «Идут до конца» и в выздоровлении, и в употреблении. Хуже всего «возвращаются» после срыва.
«С недостатка», обделенные тем, что есть у других.

3. Наркотик —  средство справиться с завистью, стыдом, чувством неполноценности, стать таким, же, как другие, даже лучше, одержать победу над теми, на кого проецировалось чувство превосходства.

Выздоравливают трудно, так как прежде всего сталкиваются с чувством неполноценности и старыми механизмами его компенсации, которые уже один раз оказались неэффективны, а новых еще нет. Приходится долго выдерживать напряжение низкой самооценки, страха, стыда.

4. «Реактивные». Наркотик —  средство справиться с непереносимыми отрицательными эмоциями, которые возникают в ситуации беспомощности, неспособности изменить ситуацию так, чтобы она улучшилась и в ней стало бы возможно жить. Успех этих в выздоровлении зависит от преморбида, времени употребления, а так прогноз хороший, если удалось выйти из психотравмирующей ситуации.

Далеко не последнее значение имеют преморбид, время употребления, употребляемое вещество, дозы.

В заключение этой небольшой статьи я хочу поделиться некоторыми соображениями о том, почему среди специалистов, имеющих дело с химически зависимыми людьми, так много несогласованности, противоречий и конкуренции (не побоюсь этого слова).

Реабилитационные программы, в основе которых лежит 12 шаговый подход, основываются на добровольном, сознательном решении пациента прекратить употребление химических веществ и принятии им на себя ответственности за свое выздоровление и за всю свою дальнейшую жизнь.

Пациента не «лечат» в медицинском смысле этого слова, то есть он не является объектом воздействия компетентного эксперта, который точно знает, что ему, пациенту, надо, как этого достичь и осуществляет это воздействие, гарантируя результат в случае подчинения пациента инструкциям и действиям этого эксперта.

Эта позиция характерна для любого медицинского вмешательства, предполагает дистанцирование от пациента, его пассивность, выполнение рекомендаций компетентного специалиста, который знает про пациента гораздо больше, чем сам пациент, по крайней мере в области его «болезни», берет на себя ответственность за само лечение и его результат.

И эта позиция доверия врачу, его знаниям, опыту, рекомендациям, требованиям, его «всемогуществу» в своей области по сравнению с ограниченностью знаний и возможностями пациента помочь себе самому в своей болезни, совершенно оправдана, но только не в области лечения химической зависимости, именно потому, что эта болезнь касается не только физического тела пациента, но и его личности, а изменения личности невозможно четко спланировать, «прописать» как лекарство, они предполагают духовное развитие самого пациента, которое может состояться только в условиях свободы и ответственности. И в этом важнейшее расхождение врачебной установки на лечение и психологической на изменение и развитие личности пациента.

Все, кто работает в этой области, так, или иначе, сталкиваются с невозможностью помочь, с провалом всех лечебных мероприятий, с обесцениванием своей работы, с гневом и разочарованием, с болью и расставанием, часто с гибелью своих пациентов, со всем тем, что называется словом бессилие.

Врачи принимают свое бессилие с большим трудом, и чем более всемогущим, то есть компетентным, уверенным чувствует себя врач, тем более жестко он пытается отстоять свой, медицинский взгляд на проблему зависимости. Сегодня я думаю, что именно это бессилие в сочетании с медицинским мышлением толкает на поиски и разработку все новых препаратов для лечения химически зависимых пациентов. Дело хорошее и нужное, но не решающее проблемы…

Чувство бессилия — обычное переживание в контакте с зависимым человеком, оно рождается из невозможности контролировать употребление веществ и совместить их с нормальной жизнью, из бесполезных попыток «спасти» пациента помимо его желания, из столкновения с ограниченностью своих возможностей помочь.

Оно свойственно как самому пациенту, так и тем, кто участвует в его реабилитации, более того, пациент старается всячески избежать этого переживания (сама реабилитация предполагает столкновение со своим бессилием перед химическим веществом, то есть невозможность контроля над употреблением, «социально приемлимого» употребления) вынуждая своим поведением чувствовать бессилие терапевта.

Таким образом, пациент избавляется от неприятных переживаний, фрустрируя терапевта, или врача, в попытках его «спасти». И в этой точке взаимодействия с пациентом есть большая опасность вступить с ним в конкуренцию за его собственную жизнь, то есть развить деятельность, демонстрирующую способности терапевта или врача помогать, чтобы самому избежать переживания этого самого бессилия.

Провокация конкуренции — это еще один характерный способ взаимодействия пациентов друг с другом и с теми, кто их «лечит». Точно так же, как пациенты «сплавляют» свое бессилие терапевтам, они сопротивляются лечению, провоцируя конкуренцию между специалистами за то, кто является лучшим терапевтом, и кто умеет «лучше лечить».

Соответственно те врачи, психологи, консультанты, которые белее склонны к конкуренции и менее готовы признавать свою человеческую ограниченность, будут испытывать большие трудности в работе с химически зависимыми людьми, больше конфликтовать и меньше сотрудничать друг с другом, отстаивая незыблимость своего частного взгляда на лечение, что является отражением происходящего с самими пациентами, и тем самым пересечением наших собственных проблем с проблемами клиента, которое становится наиболее частым препятствием к успешной терапии вообще.

Статья была закончена вчера, а сегодня позвонил бывший пациент сказать, что у него все хорошо и его ежемесячный звонок мне — необходимая «составляющая выздоровления». Нечастый, согревающий и укрепляющий надежду знак благодарности от выздоравливающего наркомана. То, что я пишу об этом —  проявление «всемогущества» или простой человеческой радости от удачи? Источник

Другие статьи автора:

Психотерапия нарциссизма: случай из практики психолога
Психотерапия нарциссизма-2: случай из практики психолога

Метки: Зависимость,

• Поделиться
• Поделиться
• ОК
• Твитнуть
• Pocket