О непрофессионализме некоторых психологов

Примечательно, что само название кричит о нарушении профессиональной этики — «отучить». Сразу становится ясно, что пациента будут учить, занимаясь морализированием — то есть тем, чем профессионалы никогда не занимаются.

И действительно, предлагаемые психологами и психотерапевтами в подобных статьях методы «отучения» настораживают и куда больше походят на дрессировку животных, чем на работу с человеческой душой. Похоже, учения господина Дарвина и господина Павлова некоторыми было воспринято слишком близко к сердцу. Разве, что лечить разрядами электрического тока не предлагают.

Коротко говоря: из подобных статей следует, что основные методы, используемые авторами — это нравоучения, внушение, угрозы, запреты, шантаж, крики и другие способы манипуляции в исполнении родственника под чутким руководством психолога или психотерапевта. А также всевозможные приемы релаксации. Наличие подобных техник и подходов, описанных специалистами в таких статьях, заставляет задуматься. А задуматься есть над чем.

Многим известно классическое изображение структуры психологической проблемы в виде айсберга, где верхушка являет собой симптом, а часть находящаяся под водой — его причины. Популярность и признанность данной метафоры, говорит о том, что симптом, например, алкоголизм, находится «на поверхности», а его причины заключены глубоко внутри человеческой души.



Работа с «верхушкой айсберга» ближе к методам актуальным более века назад, когда доктор Фрейд еще не доказал наличие бессознательного, которое функционирует в тайне от нас, а человек был уверен, что все его слова и поступки — это продукт только лишь воли сознания.

Сейчас же широко известно, что симптом — это манифестация бессознательного. Он отсылает не столько к больному состоянию, сколько к процессу, называемому бессознательным. Возникает закономерный вопрос: есть ли смысл работать с сознательностью, когда причины в бессознательном?

Несмотря на вышесказанное некоторые психологи и психотерапевты игнорируют данное знание и направляют свои специальные навыки исключительно на «верхушку айсберга». То есть ставят перед собой задачу как можно скорее убрать симптом, например, алкоголизм, (что довольно часто сделать удается), приравнивая скоростные показатели к уровню профессионализма.

Причины такого подхода обычно две и часто они объединены: первая — непонимание бессознательных психических процессов в силу собственной непроанализированности специалиста и вторая — сугубо коммерческий интерес — быстрый заработок.

Очевидно, что вторая причина не могла бы существовать без желания самих пациентов, которые надеются, что куда важнее быстро убрать или изменить «верхушку айсберга», а подводная часть не так уж и важна. Они игнорируют всеобщее знание об опасности именно подводных камней. А также хотят достичь быстрого результата.

Чтобы было понятно, о чем я говорю, воспользуюсь, в качестве примера, замечательным случаем, о котором я узнал от Д. Ольшанского.

Жена, почти насильно, приводит к психотерапевту своего мужа — алкоголика. Мол, избавьте любимого от зависимости, а то из-за его пагубного пристрастия у нас уже который год отсутствует интимная жизнь.

Психотерапевт, работающий с «верхушкой айсберга», знает свое дело и достаточно легко, за несколько сеансов, избавляет мужчину от зависимости. После чего, весьма довольный своей работой терапевт, заявляет о достигнутом результате жене бывшего алкоголика, дескать, «Можете жить счастливо, муж больше пить не станет». 

Однако, не проходит и двух месяцев как их брак дает трещину, а мужчина оказывается вовлечен в куда более глубокую проблему нежели алкоголизм. В семье случилась вторая волна неприятностей: брак на грани, мужу заметно поплохело — сильное тревожное состояние, панические атаки. Было принято решение обратиться за помощью к психоаналитику.

Во время психоаналитической работы, подробности которой естественно не разглашаются, выяснилось следующее: алкогольная зависимость позволяла пациенту избегать интимной связи с женой. «Муж пьет и поэтому у нас с ним ничего не получается в течение нескольких лет», — говорила жена психотерапевту при первом обращении. Так и было — муж напивался до «состояния нестояния», что мешало ему исполнять супружеский долг, а жену такое состояние мужа в совокупности с запахом алкоголя, конечно же, только отталкивало. 

То есть для мужа алкоголизм был наиболее социально приемлемым и безобидным способом стать импотентом и тем самым избежать интимной связи с женой. Защита от женщины. Уже становится ясно, что в основе симптома — сексуальность. Далее психоаналитику не составило особого труда сделать следующий шаг и разглядеть гомосексуальную составляющую данного симптома.

Гомосексуальное влечение этого мужчины было для него столь неприемлемо и невыносимо, что ему приходилось бороться со своей проблемой при помощи алкоголя, что одновременно позволяло ему не вступать в интимную связь с женой. То бишь, алкоголь служил не только средством против «мужской силы», но и «обезболивающим» для души. А частые мужские компании, пошлые разговорчики с ними и сальные шутки — единственный приемлемый для него способ прикоснуться к желанной, но запретной гомосексуальной теме.

Когда первый специалист — психотерапевт избавил мужчину от алкогольной зависимости (верхушки айсберга), то он лишил пациента симптома — защиты и наслаждения. Специалисты, работающие с причинами симптома, знают, чем грозит быстрое избавление пациента от симптома вместо аккуратной его проработки.

Представьте себе: со стороны и для непосредственных участников вся ситуация выглядела весьма банально — семья каких миллионы: «обычный мужик» с женой. Мужик который «просто часто выпивает» после рабочего дня, общается с другими мужиками — друзьями. И вдруг этот «обычный мужик» становится трезвенником и достаточно быстро выясняет, что с женщинами он не может никак — ни пьяный, ни трезвый. Что алкоголь не является причиной его мужского бессилия по отношению к женщине. Но когда был алкоголь — было и приемлемое оправдание «мужскому бессилию».

Мужчина был достаточно стабилен пока у него был симптом — алкоголизм. После того как симптом «отняли» мужчина стал беззащитным перед своей гомосексуальной тревогой — в нее он и провалился, будучи трезвым и незащищенным. На освободившемся месте появился новый симптом — тревога, панические атаки.

Вышеизложенный пример показывает как, порой, рискованно лечить симптом вместо того, чтобы его прорабатывать. При этом я прекрасно понимаю, что работа с алкоголиками имеет свою специфику.

Кстати: для психотической структуры избавление от симптома грозит развязыванием психоза. Если бы данный пациент был психотиком, то его могли бы госпитализировать. Но в случае с конкретным пациентом речь идет о неврозе.

Важно! Бывает, что специалист начинает лечение с первого же сеанса не разобравшись — невротик ли перед ним, пограничный, или психотик и т.д. Эксперимент американского психолога Дэвида Розенхана, доказал, что диагностический инструментарий психиатра не позволяет ему отличить больного человека от здорового при первичном поступлении.



К симптому следует относиться уважительно. Соблюдать нейтральность. Не устранять его и не поддерживать. Ведь пациент выбрал себе определенное страдание — симптом и бессознательно наслаждается им. Также симптом — это защита.

Специалисту не стоит отнимать у пациента его «щит» и поучать пациента, вооружившись набором социальных норм и порядков, подкрепленных личными моральными устоями — все это грубое нарушение профессиональной этики — оценочные суждения, нравоучения. Помимо того, что такая топорная техника противоречит профессиональной этике, она к тому же может травмировать пациента.

Если же речь идет о сравнительно продолжительной терапии, то специалисту лучше бы не «попадаться на удочку», которую в виде симптома ему закидывает пациент. Симптом предъявляется специалисту как требование: «Вы специалист и вы должны меня вылечить, помочь мне». Это уже манипуляция со стороны пациента.

Как только специалист начинает отклоняться от нейтральной позиции он сразу же попадает в сети пациента. Работает это примерно так: пациент рассказывает специалисту о своем страдании и просит помощи. Специалист соглашается помочь и включается в страдание. Начинает сострадать — страдать вместе с пациентом. То есть попался на соблазнение со стороны пациента. Теперь специалист — «собутыльник» пациента. И раз за разом пациент будет приходить к специалисту и играть с ним в свою игру.

Как вариант, для начала скажет, что специалист здорово ему помог, возможно, подарит какой-нибудь подарок (брать у пациентов что-либо кроме денег за сеанс — недопустимо), тем самым заставляя специалиста чувствовать себя «на коне» и как только это происходит, пациент приходит к психотерапевту и рассказывает как все плохо и что улучшений нет. А так как специалист уже соблазнен и сострадает, то сразу же начинает чувствовать себя, бессильным.

Возможно, психолог попытается убедить пациента, что прогресс есть, напомнив о подарках и похвалах. Однако пациент ловко играет чувствами сострадающего специалиста, заставляя его чувствовать то, что чувствует сам пациент.

Специалист попался — анализ разрушен. Находясь в нейтральной позиции по отношению к страданию пациента, специалист значительно снижает возможность быть соблазненным.

 «У пациента есть право попытаться соблазнить психоаналитика. У психоаналитика нет права быть соблазненным». Бетти Джозеф.

Следует понимать, что попытки соблазнить специалиста — это для пациента один из способов защиты — сопротивление. А сопротивляться есть чему уже с самого начала — расставанию со «сладким страданием» и с созданной защитой.

Не стоит сразу же удовлетворять требование пациента. За требованием кроется желание, о котором пациент ничего не подозревает. Задача специалиста понять, кому на самом деле эти требование и желание адресованы. В чью честь у пациента сформировался конкретный симптом. Явно не в честь специалиста. Это уже позже, в ходе работы, специалист становится частью симптома пациента.

Сопереживание, внушение, оценочные суждения и так далее — сомнительная помощь пациенту. А бескомпромиссное изъятие симптома — весьма рискованное мероприятие в силу того, что невозможно предугадать, что «вырастет» на свободном месте после «удаления» симптома. Необходимо проработать причины симптома, не затрагивая сам симптом.

В таком случае пациент останется со своим симптомом, но при этом у него появится понимание причин его возникновения. Такое положение дел дает пациенту возможность самому распоряжаться симптомом — решать, что с ним делать дальше — оставить его себе или отказаться от него частично или полностью.

Вспоминается случай с одним пациентом, которые мучился от того, что мог заходить в метро исключительно через шестой турникет. Поэтому был вынужден выбирать только те станции метро, где минимум 6 турникетов. Во время психоанализа бессознательные причины данного желания были осознанны, но симптом никуда не делся. Зато теперь пациент может с легкостью заходить в метро через любой турникет, но если есть шестой, то почему бы и не через него?